Форум » Статьи, пресса » "Не Рублевка красит человека" » Ответить
"Не Рублевка красит человека"
SERGEY: Алексей Глызин: “Не Рублевка красит человека” Хиты Алексея Глызина «Не волнуйтесь, тетя, дядя на работе», «Бологое», «Бродячие артисты», «Зимний сад» знает вся страна фото: Денис Трудников Но, посмотрев на его сад, можно сказать, что Алексей не просто профессиональный музыкант, но еще и профессиональный садовод, цветовод и ландшафтный дизайнер. Свой сад Алексей разбил в поселке Расторгуево около города Видное. — Я сам выбираю цветы, — едва поздоровавшись, Алексей увлеченно начинает рассказывать, — мне очень нравятся клематисы — вот тут их два, лиловый и фиолетовый, — и самшиты, причем видите, они все разного размера. Этот побольше, этот кустик поменьше, этот совсем маленький. Ну… шизофрения, болезнь. Кто-то болеет алкоголизмом, кто-то наркоманией, кто-то любит мальчиков, кто-то девочек, а я вот люблю цветы. — Давно у вас такое увлечение? — Да, это у меня не первый дом. И я всегда в сад вкладываю частичку души. Я всегда хочу, чтобы было красиво. Чтобы приехали гости, посмотрели и сказали: «Как замечательно!». И чтобы им захотелось еще приехать. — И вы сами все проектируете? — Я примерно знаю, что мне надо, где каскадами что-то сделать, где террасками. Ну камнями я не сам, конечно, выкладывал эти каскады, но руководил. И сад так и цветет каскадами. Тут рододендроны, там азалии. — Какие вы слова знаете! — Ну, это я, кстати, недавно выучил. Вот туи. Они были такие маленькие, когда я их привез. Этим по пять лет, этим по три года. Вот здесь находится сточный люк. Мы решили его задекорировать, сделали горку из камней. И получился как бы колодец, а вокруг елочки. Я специально накупил всяческих елочек. Потом вот дальше рододендроны. Они, к сожалению, еще не зацвели. А тюльпаны уже увяли. Вот это азалии, там древовидные пионы. Это лилии, они позже цвести будут. Этот камень Глызин купил за 200 долларов и долго искал ему применение. фото: Денис Трудников — То есть все продумано, сад никогда не бывает голым? — Да, он цветет до поздней осени, до заморозков даже. Есть такой цветок, он цветет, когда снег уже лежит. Мне помогла его спереть редактор программы, когда я выступал на радио. Я ей до этого еще давал задание спереть. Но охрана ее остановила. А в этот раз мы вдвоем взяли блюдца, типа, чай стоим пьем. Зачерпнули прямо блюдцем на виду у честного народа. Но немного. Я хотел побольше. Лопату даже хотел взять. Но это уже наглость. А так наклонился, блюдцем зачерпнул и — раз. — У вас есть и квартира в Москве. Что вы все-таки больше считаете своим домом? — Разные функциональные назначения. Здесь я могу выйти, скажем, в нижнем белье и ходить спокойно, зная, что никто тебя не осудит. А в московской квартире так выйдешь из подъезда в подъезд, что скажут? Сумасшедший, больной, что-то с головой. Здесь таких понятий нет. Участки давались очень давно, еще в 1924 году, в основном военным. Начальник нашей станции Расторгуево здесь жил. И давали им тогда по полгектара, по гектару. Потихоньку народ стал беднеть, нищать. Советская власть пришла, всех зажала. Потом пришла перестройка, времена застоя. И люди потихоньку стали продавать свои участки. И вот эти гектары превращались в 10–15 соток, все это поделилось. Раньше вся эта территория принадлежала отцу моего соседа. А потом я купил часть этой территории и продал часть другому человеку, тоже теперь моему соседу, потому что мне не хватало на квартиру в Москве. Я тоже распилил. В общем, идет везде распил. Не только в высших эшелонах власти, но и в народе тоже распил идет. — Вы себя народом считаете? У вас совсем нет звездной болезни? — Да ну… какая там болезнь? — То есть не переживаете, что не на Рублевке живете? — Я думаю, что не Рублевка красит человека. А человек Рублевку. Это искусственно раскрученное место. Когда там стали жить члены правительства, все начали туда стягиваться, чтобы быть поближе к вершинам. Это все не для меня. Я человек не тщеславный и не подвержен этим вещам. Мне все равно, где жить. Главное, чтобы тебя окружали нормальные люди, чтобы были вокруг сосны. Зелень. Птички. Знаменитый певец наводит красоту в доме и на участке для друзей. Чтобы им хотелось приехать к нему в гости еще раз. фото: Денис Трудников — Значит, вы — счастливый человек. У вас все это есть. — Мне повезло. Грех жаловаться. — И какие нормальные люди к вам сюда приезжают? — Сережа Трофимов, Коля Трубач, Володя Пресняков, Игорь Саруханов. Многие. Я боюсь кого-то забыть. Саруханов замечательно делает шашлык. Это у него в крови, все-таки его предки из Армении. Мой друг Роберт тоже армянин, готовит аджап-сандал. Запекает помидоры на огне, потом баклажаны, перцы, добавляет много зелени, чеснока. А потом в холодной посоленной воде сдирается шкура и нужно все это перемешать. Мы играем в настольный теннис, внизу у меня биллиард. Я очень люблю общение. Но, к сожалению, отдыхать мне удается крайне редко. У меня все время синяки под глазами. Видите, я хожу какой синий? Вот сейчас я поеду в Луховицы. У меня там в восемь часов концерт. В девять мы заканчиваем. А в 12 ночи я уже улетаю из «Домодедово» в город Ростов. Из Ростова в Азов, там еще 200 с лишним километров. И вот так постоянно. Но это алчность, жадность, нужно все больше и больше денег. — Так это же, наверное, для того чтобы купить новые туи и азалии? — Конечно, чтобы купить цветы и продать их на рынке! Наш шуточный диалог неожиданно прерывается. Справа от нас вдруг раздается тихий стон. На подстилке под сосной лежит огромный пес породы алабай, тяжело дышит. Алексей направляется к собаке: — Что, Батыр, плохо? Он сейчас приболел. У него отказывают задние ноги. Мне врачи предлагали его усыпить, но я не могу этого сделать. Ему 11 лет. Алабай вообще грозный, свирепый пес, крайне сложно поддается дрессуре. Но вы не бойтесь, сейчас он и без привязи не страшен. Батыр лежит напротив «реликтового леса». Там сплошь папоротники и даже водятся змеи, как утверждает Алексей. Этот кусок Глызин решил оставить нетронутым, в первозданном виде. Здесь и ландыши, и дикая земляника. На большом шесте гнездо — и в нем два аиста. — Они почти живые, — шутит Алексей, — и крыльями машут, и взлететь все время хотят, сейчас батарейки просто сели. фото: Денис Трудников — Алексей, чем вас привлекает жизнь здесь? Может быть, воздух чистый, легче дышится? — Мне здесь легче дышится, потому что здесь витает дух моей мамы. У меня здесь жила мама. Она три года назад умерла. Ей тут очень нравилось. Она говорила: «Это мой дворец, и я здесь хозяйка». Отсюда я ее и отвез в больницу. Мы сидели вместе завтракали, было утро 5 апреля, и что-то она вдруг плохо себя почувствовала. Поднялась наверх, попросила меня помочь ей прилечь. Я вызвал «скорую помощь». Выяснилось, что это был инсульт. Первый. Потом второй. И она долго пролежала в больнице. И в октябре все-таки умерла. Все боролись, я боролся, делали все возможное. Есть такой институт, где работает академик Коновалов, мне туда Кобзон помог маму положить. И она лежала в палате интенсивной терапии вместе с Сергеем Михалковым. А на ее месте, до нее, там лежал Аксенов. Я как-то пришел ее навещать, в августе, а мне говорят, Михалков умер... А потом и мама… Вот здесь она любила сидеть, в этой беседке, — Алексей подходит к беседке, заваленной изнутри дачным хламом, — газеты любила читать. Теперь, когда ее нет, и беседкой как-то потихоньку перестали пользоваться. — Любят здесь бывать ваши дети? — Любят, но бывают редко. Они у меня уже взрослые — своя жизнь. Младший сын Игорь учится в ИСИ — Институте современного искусства на режиссуре. Но вот одно лето он тут целиком провел. Я поставил в гараж комплект аппаратуры, и он там репетировал со своей группой. А старший сын Алексей работает на НТВ в программе «Дачный ответ». — И что же вы ни разу не использовали служебное положение сына — не пригласили к себе «Дачный ответ»? — Нет, он хорошо воспитан, и я тоже. Он говорит: «Папа, а что тебе тут делать? У тебя и так все хорошо, ну, какой-нибудь тебе туалет, может, построить?» У меня есть еще один уголок неосвоенный. Но мы с ним никогда на это не пойдем. Писать письмо — приезжайте ко мне, дескать, помогите бедному, несчастному, а потом обман вскроется — и будет очень неловко. — А вы умеете своими руками что-то делать? — Могу копать, могу не копать. Сегодня посадил пару кустиков. Под настроение хорошо что-то делать. Пилить, строгать — крайне редко. Для этого вдохновение нужно. Но если так сложится, что я останусь без крова или попаду в ситуацию Робинзона Крузо, думаю, я смогу выжить. Потому что у меня есть и армейская подготовка — я служил в спецкоманде при ВВС. Это группа специального назначения. Мы должны были готовить к вылету боевые самолеты. И мы всегда находились в таком беспокойном состоянии, что что-то сейчас случится. — Кто ваши соседи? — Вон там, видите, крыша — это дача Черномырдина. Он очень веселый человек был, на баяне играл, у него целый гараж арбузами был забит. Замечательный был дядька. Юморной. У него был свой, особенный сленг. Вот есть толковый словарь Даля, а можно сделать толковый словарь Виктора Степановича Черномырдина. Не менее интересно будет. А вообще соседи совершенно разные люди. Есть из «Газпрома», есть профессора, художники, музыканты, обычные люди. — Чем знамениты ваши места? — Ой, у нас тут много интересного. Здесь есть усадьба князя Волконского. Совсем рядом. Там сохранился его старинный рояль, паркет уникальный, ротонды, пруд был до недавнего времени с золотыми рыбками. Но в апреле этого года сорвало дамбу — и его просто смыло. Здесь есть мотобольный клуб, они чемпионы мира. Есть Дворец спорта, там у нас баскетбольная команда девочек, тоже титулованная. Город вообще один из лучших в области — и по инфраструктуре, и компактный он, и очень много школ, садов. У меня студия находится в Видном, во Дворце культуры. И вот мы уже прощаемся, Алексей провожает до ворот и опять увлекается рассказом о своем саде. Недалеко от входа лежит огромный серый валун, как будто всю жизнь тут лежал. — Вот этот камень я привез уже не помню откуда, купил его чуть ли не за 200 долларов, перекладывал его, перекладывал, то так, то так, наконец нашел удачное место. А вот это настоящий коралл, это песчаник коричневый, из Крыма привезли… — Послушайте, в вас просто погиб ландшафтный дизайнер! — Я думал об этом. Вернее, думаю. Так что если устану петь, то мне есть чем заняться.. http://www.mk.ru/daily/nashe-podmoskove/interview/2013/06/04/864437-aleksey-glyizin-ne-rublevka-krasit-cheloveka.html
Ответов - 2
birdy: Фоты:
birdy: Ой, Лёша тоже цветы тырит! Та что ж такое.
полная версия страницы